|
«Ты думаешь, если у тебя барахлит левый глаз, так ты можешь считать себя Дэвидом Боуи!» - бросил однажды в сердцах Тому Йорку, тогдашнему вокалисту квартета On A Friday, Скотт Рейвен, выкрашенный в серебряный цвет лидер довольно популярной new-wave-команды The Box, бывшей хэдлайнером Брайтонского фестиваля. «Я думаю, это воспоминание доставит ему отдельное удовольствие, когда он однажды попросит у меня автограф», - решил Том. На дворе стоял 1988 год. До указанного фантастического события оставалось всего-навсего десять лет. 15 августа 1982 года Тому Йорку, школьнику высококультурного и довольно скучного английского города Оксфорд не досталось билета на выступление шеффилдских металлистов Def Leppard. В крайне печальном расположении духа он зашел в кабачок под названием «Небо и Преисподняя», где посудомойщиком подрабатывал его сосед и по совместительству немножко бас-гитарист Колин Грин-вуд. «Эй, Желудь, — окликнул тот Тома (Желудем его звали за обритую наголо голову), — ты вроде как поешь? Пойдешь к нам в группу? — Пойду, пожалуй!» — сказал тот флегматично. На самом деле, внутри четырнадцатилетнего подростка все буквально вопило от радости. Его пригласили во «взрослую» команду TNT, игравшую настоящий панк-рок! В тот вечер он поблагодарил Бога (мальчик был весьма религиозен) за то, что не попал на концерт Def Leppard и компании. Зато теперь он — рок-музыкант. Историческая справка: Томас Эдвард Йорк родился 7 октября 1968 года в семье преуспевающих госслужащих. За первые шесть лет жизни перенес свыше двадцати операций на глазу, парализованном в результате родовой травмы. Первую гитару получил от родителей в 8 лет. Любимая группа — The Beatles. Любимый фильм — «Любовники с моста Понт-Неф» Лео Карракса. Любимое занятие — быть рок-музыкантом. Хобби — послеобеденный сон. Идеал артиста — Чарли Чаплин. Детская мечта — стать поп-звездой. Нереализованное желание — отслужить в армии. TNT имели локальный успех в Оксфорде и даже выступали на каких-то невразумительных панк-фестивалях в соседних городах. Впрочем, проект оказался недолговечным. И одной из причин распада стало непримиримое желание Йорка делать кавер-версии песен «Битлов». Из остатков TNT в 1987 была сколочена команда On A Friday, работавшая в стиле «манчестерская волна, переживающая период Микки-Мауса». Кроме Тома и Колина, туда вошли младший брат Ко-лина Джонни Гринвуд, Фил Селуэй и Эд О'Брайен, все старые хорошие знакомые Йорка и такие же великовозрастные оболтусы, как он сам. Демо-записями «Пятницы» заинтересовалось сразу несколько лейблов, и в конце концов они выпустили сингл «Heaven and Hell» (в память о незабвенном пабе, где произошло историческое соединение музыкантов пять лет назад) аж на E.M.I. «Это было нечто невообразимое, — вспоминает менеджер Крис Хаффорд, — адская смесь Talking Heads, Sex Pistols и The Jam, записанная с чудовищным саундом и клокочущая от собственной энергии». Команда быстро набирала обороты, играя по большим и малым оксфордским клубам, выезжая на гастроли в Лондон и Ливерпуль. Про них начали упоминать в музыкальной прессе, главным образом весьма критически. Критиковали, в частности, название, которое идеально подходило школьной группе, играющей за гамбургеры. Было решено придумать нечто новое. Среди вариантов значились такие: «Клуб одиноких сержантов» и «Ватиканский канкан». Остановились на невинном «Radiohead», по названию песни Talking Heads из альбома «True Stories». Вскоре Йорк с Гринвудами сочинили и записали песню «The Creep», которой предстояло помочь проложить группе путь в высшие сферы брит-попа. Практически каждый, кто слышал ее по радио, задавался вопросом: а что это за ребята? Песня имела огромный успех, но сослужила им плохую службу. Дело в том, что материал дебютного альбома «Pablo Honey», выпущенного в апреле 1993 года, существенно отличался от самого успешного и пронзительного сингла начала 90-х. Пластинка получилась очень личной, по-юношески максималистской, но довольно нежной и сугубо нешлягерной. Туманные трансцендентальные тексты, сложные партии гитар, записанные с полугаражным саундом, и невозможный вокал Йорка, напоминающий то Боно, то Боуи, а то и молодого Леннона, рисовали странную, порой парадоксальную музыкальную картинку. Это была варварская смесь попсы и альтернативы, трагедии и фарса, рок-традиций и авангарда. Временами казалось, что неудавшиеся «Одинокие сержанты» нарочно запарывали потенциальные хиты специфическим звуком и нарочито грязным исполнением, чтобы по какой-то загадочной причине не попасть в чарты. Надо сказать, это им почти удалось: если «The Creep» добрался до третьего места в национальном хит-параде, то сам альбом в британской топ-сотне едва поднялся до семьдесят девятого. «Те, кто любил классную английскую музыку, слушал этих парней и гадал, как они это делают» — Рой Барски, журнал «Q» . «Вероятно, так звучали бы молодые The Beatles, появись они в начале 90-х» — Бретт Андерсон, Suede. Группа, несмотря на стремительно растущую популярность, не спешила отправляться в мировое турне, ограничиваясь нечастыми концертами на родине и единичными выступлениями в континентальной Европе. Том, в отличие от многих собратьев по неожиданному головокружительному успеху, не бросился сломя голову обзаводиться роскошными спортивными автомобилями, виллами с зеркальными потолками и антикварными вазами из коллекции какого-нибудь турецкого паши. Вместо этого он со товарищи приобрел роскошную студию в родном городе и надолго засел там, записывая новый материал по двенадцать часов в сутки. Единственную роскошь, которую он теперь себе позволял, — это баснословно дорогие французские коньяки, к которым имел некоторую слабость. Уже через год был записан и увидел свет 8-трековый ЕР «My Iron Lung», а еще через год, в апреле, появился «The Bends». Альбом был встречен и слушателями, и критиками с редким воодушевлением. Фразы типа «не оказались однодневками» или «эти парни доказали, что пришли всерьез и надолго» мелькали в дешевых иллюстрированных журналах чаще, чем сообщения об очередном погружении в барокамеру Майкла Джексона. Фотографии Йорка во всей красе — с характерным полуприкрытым глазом и капризными пухлыми губами — соседствовали с портретами Take That и Boyzone, что было вдвойне странно, ибо пластинка получилась даже серьезнее, чем предыдущая. По крайней мере, такие вещи, как «High And Dry», «Street Spirit (Fade Out)» и «Fake Plastic Trees», стали заметным явлением на тускловатом музыкальном небосклоне 95-го года, а псевдонаивная и невыразимо печальная вещица «Lucky», написанная специально для тематического альбома-сборника «Help», призванного помочь детям Боснии, фактически стала песней года. Позднее одна из ее версий войдет в «O.K. Computer». Интересно, что «радиоголовы» опять-таки не отправились в тур, предпочитая устраивать разовые акции, на которые простому люду было все труднее пробиться из-за малого количества мест в зале и дороговизны билетов. «Мы вкалывали, словно ломовые лошади, по сто раз микшируя уже, казалось бы, готовую вещь. Том искал какое-то невероятное звучание, которое он называл пластмассовым. По-моему, все остались довольны» — Найджел Годрич. саундпродюсер. Летом 1997-го на прилавках магазинов возник новый опус со странноватым названием «O.K. Computer». Пожалуй, со времен «The Ghost Of Cain» New Model Army в старой доброй Англии не рождался такой откровенно печальный и прозрачно-минорный диск. Светлая философская грусть, беспричинные, готовые вот-вот пролиться слезы, тот самый «сплин», которым так гордятся британцы, буквально пронизывали все, без исключения, композиции, а в таких номерах, как «Paranoid Android», «Karma Police» и «Subterranean Homesick Alien», прямо-таки били через край. Запредельной красоты и скорбности мелодии были наложены на великолепные торжественные стихи. А величественный, поистине аристократический саунд поверг в шок даже таких съевших на нем кучу доберманов, как Лол Крим из 10СС или Тодд Рандгрен. Каждый гитарный аккорд, каждая отдельная черная клавиша на пианино имели свое законное и неповторимое место в звуковой картине, и это создавало эффект если не баховской фуги, то, по крайней мере, бетховенской сонаты. Кроме того, на альбоме обнаружилось явное присутствие того, с чем молодые британские бунтари, казалось бы, раз и навсегда покончили, — арт-рок в духе Pink Floyd и King Crimson. Английская публика отреагировала соответственно: по итогам опроса читателей журнала «Q», «O.K. Computer» стал ЛУЧШИМ АЛЬБОМОМ ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ! Американцы были более сдержанны в своих оценках, но тоже очень тепло приняли новую работу заокеанских юношей. И на сегодняшний день общий объем продаж «Компьютера» составил семь миллионов экземпляров. Историческая справка: весьма авторитетный в мире журнал «Q» всего три раза проводил подобные опросы среди своих читателей. Ранее абсолютными победителями среди альбомов становились соответственно «The White Album» The Beatles и «Sticky Fingers» Rolling Stones. После заслуженного оглушительного успеха Йорк и компания наконец-то отправляются в полномасштабное мировое турне, но почему-то не одни, а с Аланис Мориссетт. Довольно разные по стилистике и энергетике артисты тем не менее прекрасно уживались на одной сцене. Гастроли были крайне насыщенными, график — необычайно плотным. Только в одной Америке они дали пятнадцать концертов. Домой вернулись с полным осознанием собственной «супер-старности» и стойкой идиосинкразией на брит-поп. В конце 90-х команда фактически берет тайм-аут и наслаждается жизнью. Новоявленные звезды переезжают из Оксфорда в Лондон (когда-то Том и Колин утверждали, что скорее лопнут, чем покинут родные места), где покупают огромный особняк, дабы проживать там одной мощной коммуной. Молодые и одинокие (в смысле неженатые, за исключением гитариста Джонни Гринвуда, совершившего сей безрассудный шаг еще в годы On A Friday), они безумно веселились, пили вино и развлекались с бесчисленными поклонницами. Тогда же группа приобрела в качестве записывающей студии шикарный дом, некогда принадлежавший актрисе Джейн Сеймур, в небольшом курортном городке. Именно тогда на вручении премии «Грэмми» (как альтернативной группе номер один в мире!) Дэвид Боуи пожал руку Тому и назвал его лучшим современным английским вокалистом. Именно тогда в прямом эфире передачи «ВВС Live» Том рассказал о нетрадиционных сексуальных пристрастиях членов коллектива, а потом признался, что это — всего-навсего милая шутка. Это тогда пауза с выходом очередного альбома затянулась настолько, что стали поговаривать о творческой импотенции Radiohead. Что на самом деле происходило с Йорком и его музыкантами, что скрывалось за глянцевыми обложками модных журналов, на которых он улыбался, типически прикрыв глаз, не знал никто. Судя по всему, Том был очень одинок и сильно страдал от непонимания окружающих. Его песни становились все более загадочными и малопонятными, хотя тема одиночества и неустроенности сквозила в них красной нитью. О его личной жизни известно крайне мало. Он встречался с второразрядной актрисой Бетти Эдварде, звездочкой молодежного сериала «Первый курс». Потом — с некой темнокожей девушкой, о которой известно лишь то, что она с большим трудом изъяснялась по-английски. Несколько раз он был замечен в обществе Джимми Сомервилла, известнейшего поп-певца и активиста гей-движения (это — к вопросу о шутках на телевидении). Сейчас он все больше появляется без спутников и спутниц. «Порой, когда Том разговаривает с кем-то из своих знакомых по телефону, мне кажется, что беседа идет на марсианском языке» — Филипп Селуэй, барабанщик. Творческий отпуск занял почти три года. Лишь в конце 1999-го группа снова появилась на большой сцене — сначала в Париже, на акции организации Amnesty International, а потом Том и Джонни Гринвуд засветились в Амстердаме, на концерте за независимость Тибета, где показали новую песню. Вскоре появился «Kid А». Это был уже совсем другой Radio-head — более жесткий, техногенный, питающийся современными идеями и глубоко погруженный в Интернет. Премьера двух основных композиций новой пластинки состоялась во всемирной сети, а вообще даже процесс записи транслировался «онлайн» сразу тремя серверами. Вряд ли кто-нибудь мог бы назвать эту музыку брит-попом, да и вообще каким-нибудь попом. Изменилось отношение группы и к видео, которое тоже испытало огромное влияние мультимедиа. Тот самый «клевый компьютер», давший название самой удачной пластинке команды, хитро подмигнул ребятам своим голубым монитором годы спустя: отныне мы неразделимы! Остается добавить, что «Kid А» был на удивление тепло встречен фэна-ми, не сетовавшими, вопреки ожиданиям, на изменение стиля любимой группы, и к тому же получил «Грэмми» как «лучший альтернативный альбом года». Отмечали, что у «Радиоголовы» прибавилось и взрослости, и иронии, и философского пофи-гизма. Не прибавилось только оптимизма — музыка по-прежнему была столь узнаваемо минорной. Историческая справка: самым меланхолическим певцом в истории поп-рока неофициально считается Крис Айзек, не исполнивший за свою карьеру ни одной более-менее веселой вещи, зато неоднократно побывавший на вершинах хит-парадов. Среди женщин пальму первенства печали и уныния упорно держит Патти Смит. И тем не менее своеобразный энтузиазм и возрождение были налицо. Квинтет отправился с концертами по странам континентальной Европы, отдавая предпочтение старинным театрам и особо одиозным площадкам вроде амстердамского «Парадизо». В октябре группа посетила Америку, попутно работая над новым материалом. Альбом с характерным названием «Amnesiac» («Страдающий расстройством памяти») появился в Англии в июне нынешнего года, в США — в сентябре. У нас, говорят, первые копии видели еще в апреле. А теперь забудьте все, что вы знали про Radiohead раньше, ибо у вас больше нет воспоминаний. Но если остались еще ментальные силы, вспомните первые две пластинки, добавьте туда саунд а-ля «праздник электронной музыки в институте психиатрии им. Сербского» — и у вас, возможно, появится некоторое представление об этой пластинке. Начиная с первой же вещи «Packt Like Sardines In A Crushd Tin Box», вас охватывает ощущение иной реальности, чувства погружения в ласковую теплую паранойю, сменяющуюся, правда, прохладной шизофренией. Такие песенки, как «Dollars And Cents» и «I Might Be Wrong» хорошо иллюстрируют степень психического возбуждения музыкантов на момент записи, а последняя, «Life In A Glass House» с живыми трубами и присвингованным ритмом, мягко намекает на то, что от Radiohead можно ожидать всего чего угодно. И еще: их музыка все больше приближается к творчеству безумных британских арт-рокеров 70-х, вроде Артура Брауна и Роберта Уайатта. «Я представляю, какую чушь написали бы о подспудных процессах, проходящих в моем подсознании, эти придурки из службы, социальной адаптации, послушай они «Amnesiac» повнимательнее. Впрочем, я бы с удовольствием рассказал им, как продавал в юности отвратительно пошитые костюмы идиотам из среднего класса» — Том Йорк. Похоже, они снова — на вершине и собираются в очередной раз взорвать этот и без того непрочный мир. Они готовятся к мировому туру, где Россия, к сожалению, не значится. Грустные. Бессовестные. Одинокие. Гении. ТЕКСТ: Александр Кутинов | Stereo & Video. Ноябрь 2001 | 20 сентября 2002 г.
Ссылки на Radiohead:
|